Четыре матча за три года - много это или мало?

Четыре матча за три года - много это или мало? Около шестисот часов сидения друг против друга - 120 партий в матче за звание чемпиона мира почти без перерыва.

"Слишком часто для такого крупного состязания, - считает Каспаров. - Происходит амортизация эмоций. Где-то в глубине снижается ощущение подъема, сознание важности соревнования. Матч превращается в привычное дело, хотя для любого человека, связанного с шахматами, не говоря уже об участниках, он должен быть неординарным событием. Готовиться к нему и настраиваться нужно совершенно особым образом. Но необходимость выводить столь часто свой организм, свою нервную систему на высший уровень перегрузки делает состояние стресса привычным.

Надо суметь настроиться на четвертый матч так же, как на первый или второй. Надо раскачивать себя. Появляются новые проблемы. Если прежде было просто переоценить психологический груз, довлеющий над тобой, то сейчас его можно недооценить. Матч на первенство мира требует мобилизации всех ресурсов организма и, естественно, истощает его. Более ста матчевых партий за три года - безусловно последний опыт подобного рода. Подвергать такой перегрузке людей, скажем, не совсем гуманно. Хотя жаловаться на такие испытания не принято.

Три предыдущих матча развили шахматы по многим направлениям, хотя наши дебютные поиски зачастую протекали параллельно. В итоге они оказались гораздо глубже, чем состояние теории на сегодняшний день. Сейчас многие шахматисты стремятся избегать комментариев к нашей игре по самой простой причине: глубокого анализа ни у кого еще нет, а понять, почему Каспаров с Карповым выбирают те или иные пути, невозможно без огромной работы.

Думаю, что в плане новых идей проблемы и у меня, и у Карпова схожи. Слишком много проделано за короткий срок исследовательской работы, и сейчас приходится поднимать все новые и новые пласты. В каждом матче, в каждой партии для победы надо делать шаг вперед, а делать его все сложнее. Трудно смириться с тем, что весь прежний объем поисков устарел. И уже недостаточно копать в глубину. Теперь надо и вширь, это куда сложнее - поди знай, в какую сторону копать. Угадаешь или нет верную стратегию? Но что открытия будут и в четвертом матче, в этом я не сомневаюсь".

Высказав эти мысли, Каспаров почти ни в чем не ошибся, все в Севилье подтвердилось. Матч оказался нервным и тяжелым. Хотя многие предсказывали быструю и безоговорочную победу чемпиону. Но у шахмат свои законы, а пишут их последние годы в основном Каспаров с Карповым, и кому, как не им, их соблюдать? Высказывания Каспарова за месяц до начала матча в Севилье я поставил вперед не случайно. В них отражена вся история, как принято сейчас говорить, беспрецедентной серии матчей на первенство мира или, как ее называет Каспаров, беспрецедентного марафона. Вернемся, однако, к его старту и дадим вновь слово Каспарову. Кто лучше его сможет рассказать о трехлетней дуэли с Анатолием Карповым?

Москва, 1984 - 1985 годы

"Перед началом встречи в Доме союзов я не сомневался, что как-нибудь выиграю и у чемпиона. Увы, я был слишком самонадеян, "как-нибудь" не получилось, встреча до победы растянулась на 14 месяцев. Итак, 10 сентября 1984 года начался матч. Как вы помните, он был безлимитным: играйте, пока кто-нибудь не наберет шесть побед, или до тех пор, пока (есть такой пункт в правилах ФИДЕ) один из соперников "не сможет продолжать игру".

Итак, Анатолий Карпов 10 сентября двинул свою королевскую пешку е2 - е4, и начался самый долгий матч за всю историю шахмат. Это была встреча не только двух шахматистов, но двух разных подходов к шахматам, двух разных философий, характеров шахматного мышления.

Москва, 1984 - 1985 годы

Москва, 1984 - 1985 годы

Матч развивался по сценарию, предугадать который никто не мог. Из первых девяти партий я проиграл четыре. Представьте: за минувшие год-полтора проиграть три партии, а тут сразу четыре! Могу сказать, что играл я плохо. Хотя тут известное заблуждение существует: каждый проигравший уверяет, что он играл плохо, но победитель почему-то говорит обратное, что соперник был силен, но он - сильнее. Я знаю этот закон, однако вырваться из его плена не могу и продолжаю настаивать, что играл плохо. Карпов был хитрее, изворотливее и умнее меня как шахматист. Задача любого игрока - пристроиться к сопернику, понять его слабые места и научиться точно по ним бить. Вот это Карпов быстро и умело выполнил. Через девять партий все было почти ясно. Осталось, как говорится, завернуть и упаковать противника, то есть меня. И тут он допустил ошибку, изменил основному шахматному закону - противника надо добивать. Он решил, что я сам дозрею и свалюсь. Конечно, у него был резон - четыре очка перевеса не шутка, мог и свалиться. Он ослабил энергию, с которой начал игру или недавно заканчивал последние встречи этого года. Если бы он тогда играл так, думаю, матч кончился бы за 20 - 21 партию.

Лондон, 1986 год

Лондон, 1986 год

Но он ослабил напор, начались сплошные ничьи. Потом была пятая его победа, и мне показалось, что в нем снова проснулся азарт - выиграть у меня со счетом 6:0.

Это было уже соревнование не со мной, а с тенью Фишера, выигрывавшего матчи всухую. Когда я пришел в зал на тридцать первую партию, то сразу заметил, как резко увеличилось количество фото- и телекамер. Все понятно: победа назначена на сегодня и мне предстоит тяжелое испытание. Я почти приготовился к нему. Карпов энергично провел первую половину игры, но в финале у меня образовалось преимущество, и не будь счет 0:5, я бы рискнул пойти на выигрыш, а тут я предложил ничью сдавленным голосом. Карпов согласился. А следующую партию я выиграл...

...Партии от 1-й до 120-й. Три года. Четыре матча...

После этой, тридцать второй, игра стала для меня легкой. Я понял, что терять мне нечего. И надо смелее бороться - вдруг еще раз-другой выиграю? И Карпов тоже заиграл, поняв, что расслабляться нельзя, надо с этим кончать. Количество коротких ничьих пошло на убыль.

Но тут инициатива постепенно стала переходить в мои руки. В тридцать шестой партии я не выиграл всего в один ход. А вот после сорок первой я будто вспомнил закон "угол падения равен углу отражения", и события 42 - 43-й партий уже напоминали события начальных встреч, но с обратным знаком - инициатива была на моей стороне. Правда, в 44-й и 46-й партиях Карпов защитил тяжелую позицию, но в следующих двух ему это не удалось. И если бы матч не был прерван, кто знает, не оправдал ли бы себя полностью закон, о котором я сказал? Но это, конечно, только догадки и предположения, весьма сомнительные прогнозы на песке. 15 февраля выяснилось, что нам вскоре предстоит встретиться снова. К этому времени мы уже точно знали, что безлимитный матч - это плохо.

Ленинград, 1986 год

Ленинград, 1986 год

Итак, 2 сентября 1985 года мы сыграли 49-ю партию все того же матча или первую нового, как угодно.

Когда встречаются соперники, так хорошо изучившие друг друга, роль подготовки неизмеримо возрастает. Во-первых, все уже умные, все научились прикрывать свои слабые места, значит, для выигрыша надо затратить больше усилий. Во-вторых, матч имеет границы, беречь силы не стоит и надо быстро идти вперед. Кроме того, 48 сыгранных партий - это огромная информация, которую надо переварить. И главное, надо было ответить себе на вопрос, что же, собственно, произошло в конце того матча. Что же случилось, почему Карпов не смог выиграть одну-единственную партию за два с половиной месяца? Была ли это случайность? Или Каспаров стал сильнее, то есть силы соперников выравнялись?

Ленинград, 1986 год

Новый матч ответил на этот вопрос. Мне удалось приспособиться к манере игры Карпова. Может быть, дорогой ценой, но удалось. Ясно одно: Карпов допустил, на мой взгляд, серьезную ошибку, не сделав вывода из финальных событий первого матча, не переработав полученную информацию. Мне с моими тренерами удалось понять игру Карпова, хотя это легко сказать, но нелегко сделать - понадобилось десять партий нового матча, чтобы убедиться, что мы готовились правильно. Складывалось впечатление, что Карпов преувеличивает свои возможности, когда играет "на моей территории", недооценивает мои сильные стороны. Если не удается прикрыть свои слабые места, оппонент приходит к тебе "в гости", и тут уж надо пускать в ход все свои козыри. Мне кажется, это у меня получилось. Надо сказать, что, когда я выиграл первую партию, у меня было такое чувство: "Не может быть!" и "Что же теперь делать?". А когда после четырех партий счет для меня стал минус один, я успокоился: такой расклад был мне хорошо знаком, я к нему как бы привык за те 48 партий. "Вот теперь надо играть", - подумал я. Ушла эйфория, вызванная началом матча, ушло оглушительное состояние, вызванное первой победой, и это помогло сохранить ясную голову в конце матча.

Севилья, 1987 год

Севилья, 1987 год

Карпову не удалось развить успех теми средствами, которыми удавалось это сделать в начале прошлого матча, и он решил рискнуть, пойти вперед. Но до того произошло то, что потом назвали "зевком столетия" или чем-то в этом роде: Карпов подставил ладью. Правда, до этого была нервная для него десятая партия, он чуть ее не проиграл, и в роковой для него одиннадцатой Карпов тяжело защищался.

Рис. 7. Гарри Каспаров

Кстати, серьезной его ошибкой, с точки зрения профессионалов, которые хорошо анализируют, был не последний ход, а предыдущий, когда он пошел не той ладьей и позиция его стала сомнительной. (Кстати, моя ошибка в 22-й партии по шахматным параметрам была примерно того же уровня. Это была стратегическая ошибка. Второразряднику нужна лишняя ладья для выигрыша, а чемпиону мира достаточно позиционного перевеса.)

Рис. 8. Анатолий Карпов

Главное для меня было то, что в первой половине матча у Карпова не было преимущества. Счет был 6:6, и он решил пойти вперед, где, надо сказать, я его уже "ждал". К концу матча Карпов сражался отчаянно и едва не сотворил чудо, а я чуть не выпустил игру из рук: в 21-й упустил выигрыш, в 23-й у меня был большой перевес, который я не использовал, а 22-ю проиграл. Поэтому пришлось собраться перед 24-й партией".

Рис. 9. Карпов - Каспаров

Свидетели 24-й партии помнят ее захватывающий сюжет. Выигрывает Карпов (у него были белые фигуры), и он сохраняет звание чемпиона, ничья - лавровый венок достается Каспарову. До девяти часов (партия кончалась в десять) казалось, полное преимущество у Карпова, но за один час для неискушенных все поменялось (Каспаров уверяет, что этот "переворот" он готовил заранее), и партия кончилась не только ничьей, но победой претендента. Эта победа, кстати, сравняла их общий счет, и он стал по числу результативных партий 8:8.

Рис. 10. Карпов - Каспаров

Каспаров уверенно выигрывал, имея преимущество в три победы, но на финише произошла сенсация - он проиграл подряд три партии.

"Всему есть объяснение. Я слишком много сил отдал для победы в 16-й партии и, когда победил, посчитал, что дальнейшая борьба не представляет никакого интереса. В спорте так думать нельзя, примеров тому сколько угодно. К ним можно добавить и мое поражение в трех подряд партиях. И хотя теперь равенство оставляло чемпионом меня, но я все же выиграл 22-ю партию.

В течение всего матча, да и во время подготовки к нему, я ни разу не усомнился, что удержу звание чемпиона мира. Конечно, спортивным результатом матча- реванша я недоволен, но, естественно, рад его итогу.

В этом матче уже не было столь явных промахов, как в предыдущих. В нем игрались и простые и сверхсложные позиции. Игрались и те, которые потребовали неслыханной выдержки в цейтноте".

Рис. 11. Матч

Находясь в Лондоне, Ленинграде, Севилье, Каспаров практически не выходил из отведенных ему резиденций. Этого правила - изоляции от внешнего мира - он придерживается очень строго. Только быстрые прогулки с кем-нибудь из тренеров по близлежащим улицам. Чемпион убежден, что даже беседа с друзьями во время матча отнимает энергию, которую так надо беречь.

"Четвертый матч с Анатолием Карповым, по моему мнению, получился самым плохим по шахматному качеству. Лишь 23-я и 24-я партии спасли наше спортивное достоинство.

Психологически он для меня оказался вторым матчем-реваншем. Играть матч- реванш вообще нелегко, играть подряд дважды, как выяснилось, задача неимоверной сложности. Но теперь, когда уже все позади - и 120 партий, и тысячи ходов, и более полутысячи часов, проведенных за шахматным столиком вместе с одним и тем же оппонентом, - даже не верится; впереди три года, свободных от матчей на первенство мира.

Большие страсти вокруг больших шахмат

Столько строилось планов... Не только собственных, шахматных. Занятия с детьми в школе Ботвинника, Международная гроссмейстерская ассоциация, работа по оснащению компьютерами наших школ. И когда я стал составлять свое расписание, выяснилось, что времени на отпуск абсолютно нет. Но есть ощущение, что наступает какая-то совершенно новая, счастливая жизнь..."

Большие страсти вокруг больших шахмат