Игра "вслепую"

Хороший игрок в шахматы, а тем более мастер, всегда вызывает уважение и признание людей, а розыгрыш партий "вслепую" - эта способность шахматиста концентрировать свое внимание в течение долгих часов на одной мысли и феноменальная память - поистине изумляют.

Во время игры "вслепую" партнер изолирован от шахматной доски с фигурами и ориентируется в ситуации исключительно по памяти. На каждый ход противника он дает ответ (в принятой алгебраической записи), который немедленно фиксируется на контрольной шахматной доске. Если оба партнера играют "вслепую", то за контрольной доской следит судья или секунданты игроков.

Зная, сколько внимания и усилий требует нормальный шахматный розыгрыш, нетрудно оценить необычайность и особенность партии, ведущейся на память. Хорошая память - этот секрет таланта - является, конечно, основой для игры "вслепую", хотя и не только она обусловливает игру. Необходимы еще пространственное воображение и почти фотографическая регистрация в уме меняющихся расстановок фигур. Нередко шахматист разыгрывает одновременно "вслепую" не одну, а несколько десятков партий. В этом случае ему приходится регистрировать в уме каждую партию, а также для каждой из них предвидеть развитие дальнейшей игры.

Лучшие шахматисты мира славились и славятся огромной памятью. Например, Алехин помнил и мог повторить любую из партий, какие он когда-либо играл во время прежних турниров. После сеанса одновременной игры на 25-30 шахматных досках он мог воспроизвести ходы любой из этих партий спустя несколько дней. Рубинштейн утверждал, что он в состоянии реконструировать по памяти все партии, разыгранные им с момента, как он стал участвовать в серьезных встречах. Ботвинник помнит, как говорят, несколько тысяч партий и огромное количество дебютных вариантов. После возвращения из Англии, где Ботвинник давал сеансы одновременной игры, он сумел спустя несколько недель воспроизвести подробно ход всех партий, демонстрируя их на шахматной доске.

Шахматная память и обыкновенная память "на каждый день", оказывается, не обязательно равносильны. Вот парадокс, описание которого мы взяли из одного старого журнала:

"Алехин в частной жизни, кроме шахмат, не отличался замечательной памятью, он был рассеян, часто искал во всех карманах свои постоянно теряющиеся очки. Обыкновенная, "человеческая" память Алехина оказалась гораздо слабее его профессиональной памяти. Его ум, полностью занятый решением труднейших шахматных проблем, неохотно "снисходил" к обычной прозе повседневной жизни...

- Извините, пожалуйста, не могли бы вы одолжить мне спички? Я забыл свои дома. Удивительно, какая у меня короткая память..."

Анекдот анекдотом, а факты фактами. Со своей "короткой памятью" Алехин сумел разыграть "вслепую" сеанс одновременной игры на 32 шахматных досках. Сеанс продолжался двенадцать часов, во время которых чемпион мира выиграл 19 партий, в 9 партиях добился ничьей и 4 партии проиграл. Это произошло на Всемирной выставке в Чикаго в 1933 году. Тогдашняя печать так комментировала установленный рекорд Алехина в игре "вслепую":

"Этот рекорд, по-видимому, является пределом возможности человеческого мышления и памяти в этой области! За этой границей царит хаос и начинается сумасшествие..."

Это действительно был необычайный, вызывавший почти тревогу, случай. И прежде не раз играли "вслепую", но не с таким значительным количеством игроков одновременно. Две партии "вслепую" разыграл с положительным результатом сарацин Бузека в 1266 году во Флоренции.

Морфи во время сеанса одновременной игры 'вслепую' на восьми досках в парижском Кафе де ля Режанс. Современная гравюра

Не глядя на шахматную доску, играли также на Руси, о чем упоминает Лукаш Гурницки в своем "Придворном":

"...Москва, должно быть, в этом мало упражняется, однако ж всегда весьма хорошо шахматы знает, надо думать, что и на память играет, в дороге едучи..."

В середине XVIII века игрой "вслепую" на нескольких досках поражал знаменитый Филидор. Сохранилось описание сыгранных им одновременно трех партий "вслепую" в Лондоне в 1788 году. Филидор принимал и передавал ходы через посредника. Трем противникам он дал по одному ходу форы, а самый слабый из них получил еще добавочно фору в виде пешки (то есть Филидор снял с доски одну свою пешку). На 51-м ходу он выиграл первую партию, на 47-м - вторую и, наконец, на 59-м - третью.

Морфи мог играть "вслепую" восемь партий, семь из которых выигрывал. Сохранилось точное описание, дополненное рисунком, проводившейся Морфи именно такой одновременной игры против восьми сильнейших парижских игроков. Сеанс проходил в 1858 году в знаменитом Кафе де ля Режанс в Париже и длился более десяти часов. Мастер сидел в кресле, повернувшись спиной к залу, и, ни на минуту не прерывая игры, сосредоточенно смотрел на пустую стену. После семи часов игры он предпринял наступление на всех досках, заставляя противников по очереди сдаваться, и только в двух случаях свел партию вничью. Один из парижских журналистов, восхищенный феноменальной игрой американского шахматиста "вслепую", написал, что "Морфи превзошел Цезаря, ибо пришел, не увидел и победил".

Однако в результате перенапряжения сил он был вынужден отказаться от этого вредного для здоровья вида игры. Но об этом мы поговорим чуть позже, а пока напомним лишь, что этот превосходный американский шахматист умер 47-и лет отроду, полностью лишившись рассудка.

Неоднократно демонстрировал одновременную игру на нескольких досках "вслепую" русский мастер Чигорин. В 1884 и 1885 годах он дал в Петербурге по одному сеансу, один раз играя против 8 партнеров (7 партий выиграл и одну свел вничью), а затем против 9 (7 партий выигранных, одна ничья и один проигрыш). Интересны данные, указывающие на то, как быстро во время такого сеанса шахматистом овладевает усталость. Так, Чигорин, ведя в 1892 году одновременную игру "вслепую" с восемью противниками петербургского шахматного клуба, в течение первого часа продиктовал 58 ходов, во время второго - 38, а в последующие - по 20-25 ходов. О напряжении его внимания может свидетельствовать тот факт, что одному из противников при двадцатом перемещении фигуры он предсказал мат после пяти ходов.

Хорошо играл, не глядя на доску, мастер Ласкер, но он избегал демонстрировать это, так как сильно утомлялся от такой игры. В последние годы минувшего столетия он сыграл в Москве "вслепую" одновременно против шести игроков.

Пильсбери сыграл в Гаване в 1900 году шестнадцать партий "вслепую". Одним из его противников был слепой шахматист Монталво, очень сильный игрок.

Два года спустя в Ганновере Пильсбери повысил число партий до 21, играя с трех часов дня до двух часов ночи. Через некоторое время он повысил свой рубеж в Америке до 25 партий. Хроники отмечают, что однажды на семнадцатом ходу он предсказал противнику мат после одиннадцати ходов.

Интересный пример игры "вслепую" показал в 1898 году мастер Яновский, который по дороге на гастроли в Америку играл на палубе парохода. В судовом журнале сохранилась запись о том, что он играл одновременно в вист и в шахматы "вслепую" и обе игры выиграл.

Другой вариант продемонстрировали в 1909 году два берлинских игрока - Борделебен и Кон. Они вместе давали сеанс одновременной игры против 21 противника. Их партнерами были шахматисты-любители, поэтому вместо того, чтобы дать им фору, решено было усложнить игру: во время сеанса мастера добавочно разыгрывали между собой партию шахмат "вслепую", делая поочередно ходы - раз в одновременной игре, раз между собой.

Польский шахматист второй половины прошлого века Мачуски, о котором теперь уже забыли, преуспевал в игре "вслепую". Играя в 1876 году в Ферраре с неким Маццоляни, он после 18-го хода предсказал ему мат в одиннадцать ходов. Мачуски одержал также победу, не глядя на доску, во время матча с группой игроков в Амьене во Франции.

Своеобразный мировой рекорд количества одновременно разыгранных "вслепую" партий поставил другой шахматист-поляк мастер Ежи Колтановски. В 1937 году в Эдинбурге (Шотландия) он дал сеанс одновременной игры "вслепую" на 34 шахматных досках. Он выиграл 24 партии и 10 свел вничью. Этот сеанс продолжался почти 14 часов с тремя короткими перерывами. Во время игры Колтановски выпил много горячего молока и выкурил бесчисленное количество сигар.

'А папа говорил, что в шахматы 'вслепую' очень трудно играть...' ('Лешикье де Пари')

'Трудный эндшпиль'. Французская гравюра середины XIX века по рисунку Гюйоммю

За побитие рекорда Алехина, что считалось невозможным, Колтановски получил от организатора сеанса тысячу фунтов стерлингов (это и было стимулом, по словам самого Колтановского, для столь напряженной игры).

После окончания матча журналисты задали ему вопрос: "Каким образом можно помнить ход 34 партий, оперируя 1088 фигурами, двигающимися на 2176 клетках?"

Колтановски ответил: "У меня нет зрительной памяти, но есть память, фиксирующая движения. Перед каждым ходом я восстанавливаю в памяти ход игры и делаю в уме следующий ход. При этом я выработал свою собственную мнемотехническую систему, несколько облегчающую запоминание отдельных партий. Сделав первый ход, я стараюсь все группы шахматных досок (например, первую пятерку из каждых десяти досок) объединять одним и тем же дебютом. В зависимости от ответа противника создаются различные варианты дебюта, но их общая исходная позиция помогает мне отобразить очередность ходов".

Таким образом, в памяти закрепляются отдельные партии, как будто распределенные по "мелодиям", если употребить здесь музыкальное сравнение. Следовательно, игрок не должен сохранять в памяти расстановку фигур, но должен уметь повторить "мелодичную линию". Каждое нарушение или отклонение от настоящего хода игры "прозвучит" фальшиво. Стефан Цвейг в своей знаменитой "Шахматной новелле" сравнивает умение играть "вслепую" с виртуозностью композитора или дирижера, внутренне "слышащих" музыку для оркестра, которым могут дирижировать без партитуры. В одном из номеров французского шахматного журнала была помещена специальная статья, в которой автор, проводя некоторую аналогию между музыкальным произведением и партией шахмат, утверждает, что роднящей чертой являются свойственные им обоим продолжительность и развитие во времени. Воспроизвести в памяти мелодию и шахматную партию может лишь тот, кто обладает способностью реконструировать чрезвычайно частичные и кратковременные события.

Замечательными результатами в игре "вслепую" прославили себя И. Мизес и Р. Рети. Последний причисляется знатоками к первой четверке наиболее выдающихся игроков "вслепую" (наряду с Пильсбери, Алехиным и Найдорфом). Мигуэль Найдорф, поляк по происхождению, со времени войны гражданин Аргентины, являлся обладателем непревзойденного от многих лет рекорда одновременной игры "вслепую". В 1947 году в Сан-Пауло он продемонстрировал сеанс одновременной игры, не глядя на доску, с 45 противниками, выиграв 39 партий, сведя вничью четыре и проиграв две. Розыгрыш длился почти сутки. Однако следует сказать, что его партнеры в этом невиданном сеансе не показали такого класса игры, как, например, противники Рети или Алехина. Тем не менее можно изумляться феноменальной памяти и ориентировочному чутью Найдорфа, достигающим пределов психических и физических возможностей человека.

'А я бы переставил теперь слона с g6 на h7 и был бы неминуемый мат !' (Худ. З. Ленгрен)

Этот рекорд был побит лишь в 1961 году молодым венгерским мастером Яношем Флешем, который дал в Будапеште сеанс одновременной игры "вслепую" на 52 досках, причем против него играли шахматисты, имеющие звание мастеров, и игроки первого и второго разряда. Янош Флеш диктовал ходы в микрофон, сидя спиной к залу. После 12 часов напряженной борьбы он выиграл 31 партию, свел вничью 18 и 3 партии проиграл.

Ж. Мизес опубликовал в 1918 году обширную монографию, посвященную истории и психологии шахматной игры "вслепую". В заключительной части он утверждает, опираясь на собственные наблюдения, что этот род игры вреден для здоровья и является единственно лишь показным состязанием, а не подлинным шахматным искусством. Интересно в этом отношении высказывание русского мастера А. Петрова, который еще в 1858 году высказал в печати такое мнение об игре "вслепую":

"Легче нырять и доставать жемчуг, нежели играть таким образом. Наука шахматная, собственно, ничего от этого не выигрывает. Тот, который играет хорошо, не глядя на доску, играет еще лучше, смотря на нее. Следовательно, это фокусы только для изумления публики... Благородная игра в шахматы привлекательна и без таких приемов, изумляющих, правда, но не приносящих никакой пользы науке".

Команда Парижа ведет по телеграфу из Кафе де ля Режанс матч с командой Вены. Гравюра по рисунку с натуры Мотти (1894 г.). В правом нижнем углу Розенталь, напротив него Чигорин

Французский психиатр Альфред Бинэ провел в 1894 году глубокое исследование игры "вслепую", впервые в истории шахмат собрав научную документацию этого явления, опирающуюся на измерения нервной реакции игроков и ответы на анкету. Результаты явно свидетельствовали о наличии патологии в психическом усилии, связанном с многочасовой концентрацией воображения и внимания.

В Советском Союзе еще до Великой Отечественной войны наблюдения ученых подтвердили, что успех шахматных мастеров в игре "вслепую" объясняется специальной профессиональной тренировкой памяти, подкрепленной обстоятельным знанием предмета, как это бывает у музыкантов, филологов... и даже у почтовых служащих. Такая изумительная способность шахматиста сосредоточить внимание на определенной мысли представляет собой не более чем обычное умение представителей различных профессий умственного труда пользоваться своей памятью. Однако в игре "вслепую" эта сосредоточенность слишком продолжительна, что отрицательно сказывается на здоровье.

Принимая во внимание вредность игры "вслепую", в Советском Союзе с 1930 года официально запрещен этот вид шахматной игры. Сам Алехин считал, что игра "вслепую" отражается на силе игры шахматистов и в значительной степени искажает направление мышления и стиль игры. Следует отметить, что лучшие советские шахматисты-мастера, заботясь о здоровье игрока, никогда не рекомендовали такого способа для развития комбинационного мастерства. Они вообще отрицали какие-либо тренировочные качества "слепой игры", направленной исключительно на погоню за эффектами.

Заканчивая обозрение данной темы, считаю нужным разъяснить, что, вопреки господствующему убеждению, слепые шахматисты не играют "вслепую" в том смысле, в каком мы об этом говорили выше, а пользуются осязанием при определении позиций фигур на шахматной доске. Фигуры вставляются в отверстия, как в дорожных шахматах, а "белые" отличаются от "черных" какими-то знаками, которые чувствуются при прикосновении (например, разница в фактуре материала фигур).

Бывали случаи, что и слепые шахматисты играли без осязания, пользуясь лишь памятью. Интересный случай произошел во Франции в 1865 году. В деревне Ариеж жил слепой старик, хорошо игравший в шахматы. Он играл, не прикасаясь к доске и фигурам. На шестидесятом году жизни ему вернули зрение. Несмотря на то, что он уже мог видеть шахматную доску, он играл гораздо лучше, не глядя на нее. Возможность видеть расстановку и положение фигур ему не только не помогала, но даже мешала.

В испанском фильме 'Калабуч' (1956 г.) священник играет в шахматы со смотрителем маяка по телефону

Совсем другое явление представляет собою нередко описываемая в турнирных хрониках "шахматная слепота", являющаяся следствием переутомления игрока. Изнуренный нервной игрой и длительным напряжением внимания, игрок вдруг перестает замечать угрозы со стороны противника, не видит какой-нибудь фигуры вообще, либо принимает ее за другую. Вследствие "шахматной слепоты" игрок глубоко анализирует положение, ищет сложные решения, но не замечает при этом простого и очевидного хода.

Бывает и хуже: игрок, пораженный "шахматной слепотой", сам того не замечая, подставляет свои фигуры прямо под удар. Посему - избегайте переутомления в шахматной игре. От "шахматной слепоты" не спасет ни окулист, ни очки.

В английском фильме 'Манди' дедушка маленькой героини - завзятый шахматист, играющий на расстоянии с помощью писем. Он ежедневно получает множество открыток с записями ходов