Глава двадцать седьмая. Летописцы и борзописцы Каиссы

Регулярные шахматные рубрики в газетах и журналах начинают появляться в первой трети XIX столетия. Среди газет пионером этого начинания была английская "Ливерпул меркьюри", которая ввела такую рубрику еще в 1813 году. Однако качество изображения на диаграммах оставляло желать лучшего, черные клетки на доске отсутствовали, ферзи изображались детскими головками, а пешки - черными и белыми точками.

● Первым журналом, предоставившим место шахматам на своих страницах, был... медицинский журнал "Ланцет". Однако рубрика просуществовала недолго, так как читательские письма в шахматный отдел стали занимать на страницах журнала непропорционально много места, и редакция сочла это не вполне удобным.

Но первый шаг был сделан, и эстафету подхватили другие издания. Перечень газет и журналов, имевших шахматную рубрику в 50-60-е годы XIX столетия, поражает своей географической и тематической пестротой. Здесь и лондонская "Ледис ньюспейпер" ("Дамская газета"), и парижская "Журналь де плезир" ("Газета развлечений"), и лейпцигская "Католише иллюстрирте цайтунг" ("Католическая иллюстрированная газета"), и нью-йоркский "Мюзикл уорлд" ("Музыкальный мир"), и гаванская "Диарио де марина" ("Ежедневная флотская газета")... Несколько позднее, в 1872 году, шахматную рубрику открыл у себя даже английский журнал "Бэрс, мэрриэджес энд дес", что в переводе означает "Рождения, бракосочетания и смерти". Не без изрядной доли "черного юмора" редакция этого журнала рекомендовала своим читателям "не спешить с переходом в эндшпиль..."

● В странном соседстве оказывались шахматы и на страницах некоторых книг. Так, в конце тридцатых годов прошлого столетия в Лондоне вышла книга некоего Ричарда Пенна под названием "Советы рыболовам и шахматистам". В предисловии автор писал, что, будучи страстным почитателем обоих этих занятий, он никогда не имел успеха ни в одном из них. "Тем не менее, - продолжал Пени, - считаю, что, опираясь на свой плачевный опыт, могу дать читателям множество небесполезных рекомендаций".

Полстолетия спустя в Петербурге некий Сергей Галактионов, который, по-видимому, не любил ограничиваться полумерами, подарил читателям поистине универсальный справочник под следующим названием: "Практическое руководство, чтобы правильно, верно, со всеми тонкостями играть без проигрыша в шахматы, бильярд, кегли, лото, трик-трак, домино, лапту, крокет и бирюльки". Трудно сказать "со всеми тонкостями" или нет вездесущий автор этого руководства разбирался в бирюльках, но о степени его познаний в шахматах можно судить по следующей взятой из книги цитате: "Король не может сделать шаха королю противника, потому что чрез это сам попадет под шах, а игрок никогда не должен оставлять своего короля в таком опасном положении".

Приводились в "Практическом руководстве" и краткие характеристики некоторых ведущих шахматистов XIX столетия. По поводу А. Андерсена, к примеру, было сказано, что он "хотя и немец, а играл несерьезно - все больше надеялся на авось".

В рецензии на эту белиберду чигоринский "Шахматный листок" рассматривал ее появление как пример невежественной спекуляции на растущем интересе русской публики к шахматам.

Рецидивы подобных "невежественных спекуляций", с которыми вел беспощадную борьбу М. И. Чигорин, отмечались и после его смерти. Не избежал их и турнир памяти самого великого русского шахматиста, проходивший в Петербурге в 1909 году. Некоторые органы столичной печати были представлены в пресс-центре людьми весьма далекими от шахмат, что, естественно, отражалось на качестве их репортажей. Вот, например, какими "перлами" потчевала своих читателей газета "Новое время".

"...Маэстры казались оробевшими и двигали фигуры не сразу, а лишь после бесконечных раздумий и колебаний... Сквозь глаза, напряженные до галлюцинаций, сквозь остановившуюся деятельность бледных лиц чувствуется огромная внутренняя работа... Под их черепом идет ураган вычислений, видимо, более утомляющих, чем ведущих к цели... Просто было больно смотреть на противника г-на Ласкера - г-на Мизеса. Он буквально ел глазами доску, как будто бы переживая бредовое состояние во время тяжелой болезни... Г-н Рубинштейн - юноша с малоинтеллигентным лицом, но небольшой лоб его ничего не говорящей физиономии хранит гениальную память на шахматные комбинации..."

На Западе с примерами такого рода можно столкнуться и в наши дни.

● Английский журнал "Чесс наутс" в одном из своих номеров за 1982 год в разделе "Горестные заметки" высмеял предприимчивых невежд, которые, спекулируя на охватившем Великобританию шахматном буме, ринулись в сферу публикации "учебников для начинающих шахматистов" (по принципу: кто умеет - играет сам, кто не умеет - учит Других). Один из таких горе-педагогов всерьез утверждал, что "шахматная партия признается ничьей, если один из соперников трижды в течение часа повторяет один и тот же ход". В разделе "Эндшпиль" самонадеянный автор ограничивается рекомендацией "вести пешки в ферзи по возможности скопом".

Еще пример.

● В 1949 году журнал "Шахматы в СССР" опубликовал шуточную партию Ленский - Ольга, переложив на язык шахматной нотации те скупые строки, которые посвятил этой "подтеме" А. С. Пушкин. 26 лет спустя в Англии вышла книга некоего М. Саммервилла под названием "Шахматные миниатюры", в которой вышеупомянутая партия (где Ленский, игравший белыми, сдался на 11-м ходу) была приведена, как... действительно сыгранная, да еще не где-нибудь, а в "чемпионате Ленинграда 1949 года".

В справочнике "Кто есть кто в Великобритании" М. Саммервилл упоминается как "литературовед и автор фантастических рассказов". Отсюда ясно, что если в своем первом качестве он оказался в данном случае не на высоте, то зато во втором - превзошел себя.

Ассоциация шахматистов. Лос-Анджелеса" выпустила в 1983 году два тома "Шахматного еженедельника". Первый из них, согласно заверениям издателей, охватывает представляющие интерес события 1981-1982 годов, второй - события с 1 января по 28 июня 1982 года.

Это первая, но далеко не последняя странность или, как предпочел выразиться шахматный обозреватель лондонской "Дейли телеграф" Б. Вуд, "аномалия" нового еженедельника. Поражает, в частности, крайне неоднородный уровень комментариев к партиям. Дело в том, что в авторский коллектив привлекались не только такие шахматные авторитеты, как гроссмейстеры Б. Ларсен, Я. Сейраван, Л. Кавалек, но и никому не известные лица, которые больше похожи на некий гибрид странствующего проповедника и эстрадного конферансье, чем на шахматистов.

В книге отсутствуют фотоиллюстрации, зато она изобилует рисунками, рассказами и скетчами, выполненными в авангардистской и сюрреалистической манере. В "Портретной галерее шахматных великанов" узнать гроссмейстеров прошлого и настоящего можно разве что по надписям к портретам. Что касается таких скетчей, как "Похищение невесты", "Человек с колесом", "Человек, у которого из головы идет дым" и т. п., то их отношение к шахматам полностью на совести составителей.

Если добавить, что в разделе партий сплошь и рядом отсутствуют какие-либо сведения, где и когда та или иная партия игралась, становится ясно: "Шахматные еженедельники", выпущенные "Ассоциацией шахматистов Лос-Анджелеса", предназначаются не столько для любителей шахмат, сколько для любителей ребусов.

● Среди газетно-журнальных шахматных рубрик абсолютный рекорд долголетия принадлежит отделу в английском еженедельнике "Иллюстрэйтед Лондон ньюс". Он впервые появился 25 июня 1842 года и продолжает существовать до сих пор. "Империи рушились, целые народы и биологические виды исчезали с лица земли, изобретение телефона, фотографии, радио, самолета, а теперь и космического корабля совершенно изменило облик повседневной жизни, а шахматная рубрика в "Иллюстрэйтед Лондон ньюс" продолжает каждую неделю появляться с невозмутимым постоянством",- писал Вуд на страницах этого журнала в 1967 году.

С 1845 года и до самой смерти в 1874 году эту рубрику вел Говард Стаунтон, который отнюдь не пользовался симпатией своих коллег, называвших его "автократом за редакторским столом". По свидетельству журнала "Сити оф Лондон чесс мэгэзин", он "часто действовал с поразительным отсутствием элементарной порядочности по отношению к тем, от кого терпел поражения или кого считал стоящим между собой и солнцем". Стаунтона, в частности, обвиняли в том, что он широко практиковал так называемый метод наемного убийцы, то есть инспирировал читательские письма, отражавшие его собственные взгляды и порочившие его соперников и противников. С прочими же читателями Стаунтон не слишком церемонился. Вот характерный образчик его ответа на одно из писем в шахматную редакцию журнала (помещенный в номере за 6 ноября 1861 года): "Не без изрядной скуки ознакомились мы с полученной от вас подборкой партий и, поскольку вам желательно услышать наше мнение о вашей игре, считаем нужным отметить, что шахматистов можно подразделить на те же три категории, на которые придворный скрипач Георга III подразделял людей, пытающихся орудовать смычком. К первой категории относятся вовсе не умеющие играть, ко второй - те, кто играет плохо, и к третьей - те, кто играет сносно. Ну так вот, похоже на то, что вам ценой неимоверных усилий удалось перебраться из первой категории во вторую, но попасть в третью вы сможете не раньше, чем свиньи научатся летать".

Весьма язвительные отзывы давал Стаунтон и на новые книги, впрочем, подчас вполне заслуженные.

В 1859 году в Лондоне вышла книга некоего Дж. Монро "Наука и искусство шахмат", изобиловавшая пренебрежительными замечаниями в адрес других авторов. В рецензии на эту книгу Стаунтон не без сарказма отметил, что мистеру Монро не следовало проявлять черную неблагодарность по отношению к людям раскавыченные цитаты из трудов которых составляют основное содержание его книги.

● Переписка с читателями занимала тогда в шахматных отделах главное место. Лишь П. Морфи, который одно время вел такую рубрику в газете "Нью-Йорк леджер", наотрез отказался отвечать на читательские письма, обосновав это тем, что "в 99 случаях из 100 ответы на вопросы, содержащиеся в этих письмах, можно найти в любом руководстве для начинающих".

Иногда нелепые вопросы читателей и применяемая ими терминология приводили редакторов в отчаяние. Так, в апреле 1872 года И. Шумов, который вел шахматную рубрику в петербургском еженедельнике "Всемирная иллюстрация", обратился к читательской аудитории со следующим увещеванием: "Любители, присылающие нам свои задачи и решения задач, помещенных в "Иллюстрации", - писал он, - вероятно, не читают наш шахматный отдел. Отчего же некоторые из них еще не знают настоящего названия фигур и дают им свои имена: ладьи называют турами, пушками, башнями; слонов - офицерами; пешки - пионерами, а иногда употребляют такие нелепые выражения, как " не едя турой ни одного пионера" и пр.".

Шахматные редакторы брали подчас на вооружение не только прозу, но и поэзию. Тот же Шумов не раз иллюстрировал стихами свои задачи. Первый опыт стихотворного комментария к партиям принадлежит новозеландскому поэту Томасу Бреккену, который в 70-х годах прошлого столетия редактировал шахматный отдел в еженедельнике "Сазери уикли меркьюри". Однако новое начинание не вызвало особого восторга среди читателей. Один из них направил Бреккену письмо следующего содержания: "Сэр, вам бы следовало перейти от поэзии к прозе не только в шахматной колонке, но и в вашем творчестве вообще, тем более что внешне вы поразительно похожи на Чарльза Диккенса".

С большим эффектом пытался осуществить ту же идею в 20-30-е годы нашего столетия английский литературовед и шахматный журналист профессор А. Шумер. Быть может, успех (правда, довольно относительный) сопутствовал ему потому, что, в отличие от Бреккена, он черпал источник вдохновения не из собственного поэтического творчества, а из произведений классиков. Так, в 1929 году Шумер ухитрился прокомментировать на страницах лондонской "Ивнинг Стандарт" 12-ю партию матча Алехин - Боголюбов, используя стихотворные цитаты из комедий, трагедий и исторических хроник Шекспира. Шумер обогатил английский язык словом "чесслет", что означает "стихотворный шахматный комментарий".

● История шахматной журналистики знает немало примеров разносторонней деятельности. Стаунтон, например, помимо редакторства в "Иллюстрейтед Лондон ньюс" издавал журналы "Чесс плейерс кроникл" и "Чесс монсли", написал "Руководство для шахматистов", которое в течение более чем 60 лет было самой популярной шахматной книгой в Англии, "Спутник шахматиста", "Шахматный практикум". В качестве парадокса историки отмечают, что, хотя сам Стаунтон придавал неизмеримо большее значение своим шекспировским изысканиям, чем шахматным трудам, "первые остались совершенно незамеченными, тогда как последние не утратили своего значения и до наших дней". Весьма высокую оценку дает им вообще-то не слишком щедрый на похвалы Р. Фишер.

● Исидор Гунсберг, который, по утверждению составителей многочисленных справочников, отошел от шахмат в 1914 году и больше никогда к ним не возвращался, в действительности, проживая остаток жизни во французском городе Ницце, под разными псевдонимами до самой кончины (1930) вел шахматные рубрики в двенадцати газетах мира, включая такие, как нью-йоркская "Уорлд" и лондонская "Дейли телеграф".

● Б. Вуд, занимавший до недавнего времени должность шахматного редактора в "Дейли телеграф", с 1946 по 1975 год вел шахматную рубрику в "Иллюстрейтед Лондон ньюс". "Журналом одного человека" называют в Англии ежемесячник "Чесс" ("Шахматы"), созданный Вудом в 1935 году в качестве более живой и динамичной альтернативы несколько академичному "Бритиш чесс мэгэзин" ("Британский шахматный журнал"), выходящему с января 1881 года. Вуд совмещает в "Чесс" функции редактора, обозревателя, комментатора, репортера и... типографского наборщика.

Необычный шахматный журнал начал выходить в Англии в 1979 году. Его название - "Рэббит ревю" - буквально переводится как "Кроличье обозрение". Однако любители животноводства вряд ли одобрят его содержание. Зато начинающему шахматисту оно нравится. Дело в том, что "кролик" в английском шахматном лексиконе означает примерно то же, что в русском - "пижон". "Рэббит ревю" знакомит "кроликов" с популярными комбинациями и ловушками, принципами разыгрывания дебютов, эндшпиля и т. п.

В порядке своеобразной компенсации английским шахматным "китам" в том же, 1979 году был предложен другой новый журнал - "Модерн чесс тиори" ("Современная шахматная теория"), который, однако, не сумел обрести достаточно широкий круг читателей и довольно быстро прекратил существование.

Учтя этот печальный опыт издатели пытаются теперь придавать даже теоретическим бюллетеням более занимательный характер. Свидетельством тому может служить журнал "Кингпин" ("Основа"), который с 1986 года начал выходить в английском городе Илфорде. Как отмечал в лондонском еженедельнике "Нью стейтсмен" международный мастер Д. Боттерил, этот журнал, занимаясь преимущественно вопросами шахматной теории, тем не менее далек от академизма. Более того, сатирические стрелы, которые он щедро мечет в адрес шахматных начетчиков, бывают подчас настолько меткими и язвительными, что Боттерил даже не рискует воспроизводить их.

В какой-то мере "Кингпин" продолжает традиции американского журнала "Чесс бюллетин", выходившего в Кливленде в 50-е годы. Его издатель Д. Шредер приобрел известность своими лаконичными и в высшей степени оскорбительными рецензиями на шахматные книги и статьи других авторов. Излюбленной мишенью Шредера были американские шахматные журналисты Фред Рейнфилд и Ирвинг Чернев, которые (совместно и раздельно) издали в 50-60-е годы более двух десятков книг, используя одни и те же факты в разных сочетаниях. "Кливлендский овод" саркастически заметил по их адресу, что "от перестановки слагаемых сумма не меняется" и что "наличие под рукой обширной библиотеки еще не является достаточным основанием для того, чтобы самому претендовать на роль писателя".

Если Шредера можно было бы назвать "Собакевичем от шахматной журналистики", то его соотечественник А. Кобэрн вполне заслуживает прозвища "Хлестакова от шахматной беллетристики". Этот довольно известный политический обозреватель обычно выступает на страницах еженедельника "Нэйшн", но в 1976 году по неясной причине и в недобрый час решил обратиться к шахматной теме и выпустил книгу под весьма претенциозным заглавием: "Праздная страсть: шахматы и пляска смерти". Обозреватель газеты "Нью-Йорк таймс" Кристофер Лесан-Хаупт в рецензии на этот "труд" отметил "эрудицию" автора, который считает "Джоко пьяно"^*... "оперой Моцарта на шахматную тему". С легкостью необыкновенной Кобэрн приписывает Морфи... совершение убийства и упоминает в качестве своих близких друзей "современных гроссмейстеров" (например, совершенно фантастического гроссмейстера Спейджа). Что касается шахматной эрудиции этого новоявленного Хлестакова, то, по мнению читателя журнала "Чесс лайф энд ревю" Д. Холланда, "он вряд ли способен отличить новоиндийскую защиту от ноттингемского шерифа". Кстати, и сам Кобэрн пишет во введении к своей книге: "Хотя мое представление о шахматах носит весьма смутный характер…"

^* (Буквально: "спокойная игра". Один из вариантов итальянской партии (1.е4 е5 2. Kf3 Кc6 3. Сс4 Сс5 4. d3 и т. д.).)

Это чувствуется в каждой строчке.

Впрочем, английский гроссмейстер Р. Кин в беседе с авторами данной книги высказал мнение, что "скандальная литература подобного рода может иметь и свою положительную сторону, поскольку она привлекает внимание массового читателя к игре".

● Об особенностях "разговора о шахматах" с массовым читателем на Западе рассказывал нам и голландский гроссмейстер Ян Тимман, сочетающий турнирные выступления с кипучей деятельностью журналиста.

"Наши корреспонденции о турнирах или матчах мало похожи на то, что пишут в таких случаях в ваших газетах, - говорил он. - Ваши обозреватели в основном ограничиваются освещением шахматных аспектов борьбы - мы же не можем позволить себе такой "роскоши". Прежде чем перейти к "шахматной стороне дела", я должен подробно описать, как одеты участники соревнования, каковы их кулинарные вкусы и т. д. Для каждого репортажа приходится выискивать какой-то новый эффект, вводить элемент сенсации. Среди нашей публики процветает культ звезд, и мы должны с этим считаться. Чего греха таить, определенная часть читателей шахматных рубрик в наших газетах проявляет интерес не столько к самой игре, сколько к игрокам, их личной жизни. Конечно, можно было бы предъявить нам упрек в том, что мы идем у них на поводу, но в действительности дело обстоит сложнее. Ведь чем больший интерес - подлинный или поверхностный - проявляет к шахматам широкая публика, тем больше средств вкладывают предприниматели в организацию шахматных турниров и публикацию шахматной литературы, а это, в свою очередь, совершенно необходимо для выявления новых талантов... Вот почему нам приходится в какой-то мере потакать дурным вкусам ради высокой цели и сводить шахматную часть своих корреспонденций к своеобразным постскриптумам, предназначенным для узкого круга истинных знатоков и любителей..."

● Любопытное высказывание об особенностях шахматной журналистики в Советском Союзе и на Западе принадлежит и соотечественнику Тиммана международному мастеру Г. Бему. "В СССР, - писал он на страницах роттердамской "Фрайе фолк", - шахматы не рассматриваются в печати, литературе и кино как острая приправа к чему-то, как оригинальный фон для чего-то совсем другого. Выдающиеся шахматисты пользуются там таким же уважением, как выдающиеся писатели или музыканты, и проблемы их творчества вызывают у "человека с улицы" не меньший интерес. Поэтому беллетризованная биография Чигорина, написанная международным мастером Пановым, выходит в Советском Союзе массовым тиражом в издательстве "Художественная литература", а исследования гроссмейстера Котова об Алехине инсценируются в театрах и экранизируются в кино, тогда как на Западе даже такой блестящий шахматный литератор, как Тартаковер, был известен лишь довольно ограниченному кругу читателей".

● Французский мастер Ален Фаяр, который вел шахматную рубрику в парижской "Матэн", сетует на то, что давать теоретические рекомендации на страницах печати становится опасным делом.

"Если прежде читатели, "погоревшие" на моих советах, - пишет он, - ограничивались ироническими замечаниями в адрес консультанта, то теперь некоторые из них не останавливаются перед угрозами подать на меня в суд за преднамеренный обман и потребовать материальной компенсации".

У шахматных обозревателей, выступающих по телевидению, свои проблемы: стремясь установить контакт с аудиторией, они изыскивают новые формы подачи материала. Так, во время матча-реванша Каспаров - Карпов вторая программа итальянского телевидения прибегала к своеобразному театрализованному репортажу. При демонстрации видеозаписи кадров каждой очередной партии международные мастера С. Татаи и А. Зикики, выступая соответственно как бы в роли Каспарова и Карпова, пытались в меру своих возможностей раскрыть перед зрителями ход размышлений соперников и ввести рядовых люби- телей шахмат в творческую лабораторию двух сильнейших гроссмейстеров мира.

После завершения серии передач Татаи, прощаясь со зрителями, самокритично заметил: "Хорошо, что среди вас не было самих Каспарова и Карпова, а то, боюсь, глядя на нас и слушая наши комментарии, они бы умерли от смеха..."

● Важным этапом в использовании телевидения для пропаганды шахмат явился телевизионный матч Каспаров - Шорт, состоявшийся в Лондоне в начале февраля 1987 года. По условиям соревнования, организованного телекомпанией "Темза", игра проходила с сильно укороченным контролем времени. Матч записывался на пленку во всех его аспектах и ракурсах так, чтобы телезрители имели возможность следить не только за перипетиями борьбы на доске, но и за мельчайшими нюансами в поведении соперников. Как объяснил представитель телекомпании М. Фелдмэн, организаторы матча ставили перед собой задачу "довести до миллионов телезрителей, многие из которых имеют лишь самое отдаленное представление о шахматах, не только гармонию чистого разума, свойственного этой увлекательнейшей игре, но и динамику страстей, которые она возбуждает".

Г. Каспаров заметил в своем выступлении, что при столь ограниченном контроле времени вряд ли можно надеяться на создание истинных произведений шахматного искусства, однако он согласился участвовать в матче ради популяризации игры среди миллионов телезрителей.

Выступление Н. Шорта было выдержано в характерном для него откровенном и раскованном стиле и, видимо, выходило за рамки программы, предусмотренной телекомпанией "Темза". "Своими успехами последних лет, - не без иронии заметил английский гроссмейстер, - я не в последнюю очередь обязан миссис Тэтчер, ибо политика, проводимая ее правительством, вызвала такой катастрофический рост безработицы среди молодежи, что шахматы оказались для меня единственной надеждой".

По замыслу организаторов, партии матча, игравшиеся 4 и 5 февраля, должны были демонстрироваться на телеэкране начиная с 21 февраля, а до демонстрации их результат следовало сохранять в абсолютной тайне. Однако уже 7 февраля владелец лондонского шахматного кафе "Чеккерс" Али Амин опубликовал в издаваемом им бюллетене все 6 партий этого необычного соревнования, закончившегося со счетом +4 - 2 в пользу чемпиона мира.