Глава двенадцатая. В мире духов и теней

Англииский теолог Томас Браун в своем трактате "Лекарство религии", опубликованном в 1642 году, утверждал, что ему однажды довелось помериться силами за шахматной доской с самим... отцом тьмы. "Дьявол отдал мне пешку, но затем коварным маневром выиграл у меня ферзя", - повествует Браун. Однако тут же сбивается с шахматного комментария на теологические умствования и начинает не слишком внятно рассуждать о том, что пока он "пытался укрепить здание своего разума, нечистый стремился подточить фундамент" его веры. Что и говорить, играть без ферзя, да еще с самим дьяволом, - задача не из простых.

Тем не менее преподобный автор трактата утверждает, что, "вознеся молитву всевышнему", он "по подсказке господней" (играть по чьей бы то ни было подсказке неспортивно) сумел "одолеть врага человечества", после чего тот в смущении ретировался. Остается лишь пожалеть, что Браун не счел нужным довести до сведения потомства текст этой в высшей степени любопытной партии (которую, по современным понятиям, следовало бы, пожалуй, отнести к разряду консультационной).

● Если в 1642 году пастор Браун усадил за доску дьявола в целях религиозной пропаганды, то в 1878 году английский инженер немецкого происхождения Чарльз Гюмпель назвал сконструированный им шахматный автомат именем Мефистофеля (по-английски: Мефисто) в целях не менее явно коммерческой рекламы. "Мефисто" Гюмпеля был облачен в красочный пурпурно-черный плащ и появлялся на сцене (подобно Мефистофелю в большинстве театральных и оперных постановок гетевского "Фауста") в сопровождении световой вспышки. Со своими противниками "из публики" автомат расправлялся без особого труда. Удивляться этому не приходится, если учесть, что внутри него был спрятан молодой талантливый маэстро Исидор Гунсберг, позднее ставший одним из сильнейших шахматистов своего времени. На Всемирной выставке 1888 года в Париже "Мефисто" вызвал огромный интерес, в результате чего по Европе и США прокатилась волна литературных поделок, в которых описывались шахматные баталии с участием чертей, демонов, привидений и других представителей потустороннего мира. Американская газета "Филадельфия ивнинг бюллетин" вывела даже в одном из рассказов хозяина преисподней в качестве составителя шахматных задач - впрочем, довольно незатейливых. Вот одна из них:

Мат в 2 хода

1. Л:b7.

В Англии журнал "Джентльменс мэгэзин" поместил рассказ, в котором подробно описывался целый шахматный матч из 3 партий между Мефистофелем и человеком. В решающий момент партии Мефистофель вместо того, чтобы поставить противнику мат и навеки заполучить его душу, хватается не за ту фигуру, в результате чего на доске возникает патовое положение.

● Тема борьбы дьявола с человеком за шахматной доской нашла отражение и в живописи, например, в картине немецкого художника Фридриха Ретцша (1779-1857) "Шахматисты". Вот что писала по поводу этой картины английская романистка Джордж Элиот в своем произведении "Даниэль Деронда" (1876): "Большинство из нас помнит изображение судьбы Ретцшем в виде Мефистофеля, играющего партию в шахматы с человеком за его душу. Хитроумный враг рода человеческого разыгрывает вариант, в котором пытается отвлечь фигуры партнера от его короля на противоположный фланг и исподтишка нанести роковой удар..."

● В некоторых произведениях искусства место Мефистофеля за шахматной доской (также в качестве олицетворения судьбы) занимает Смерть. В балете английского композитора Артура Блисса (1891 - 1979) "Шах и мат", впервые поставленном в Лондоне в 1937 году, Смерть (черные) сражается в прологе с Любовью (красные).

● "Смерть играет в шахматы с человеком" - так называется фреска, созданная в 1470 году шведским художником Альбертом Пиктором при росписи стен монастыря Таби (близ Стокгольма).

Та же тема использована в некоторых гравюрах крупнейшего художника немецкого Возрождения Альбрехта Дюрера в иллюстрациях к статье "Шахматы" в знаменитой энциклопедии ("Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел"), изданной в 1751 -1780 годах в Париже французскими просветителями Д. Дидро и Ж. Л. Д'Аламбером, в картине выдающегося французского живописца и графика XIX столетия Эжена Делакруа "Двое играют в шахматы" (1824), где Смерть принимает обличье прекрасной африканской девушки, и во многих других произведениях изобразительного искусства.

● В кинокартине прославленного современного шведского режиссера Ингмара Бергмана "Седьмая печать" (1956) важная смысловая роль отводится поединку за шахматной доской между Смертью и рыцарем Антонием Блоком, вернувшимся на родину после одного из крестовых походов. Этой шахматной схватке предшествует следующий диалог:

"...Смерть раскрывает свой плащ и собирается накинуть его на плечи рыцаря.

Рыцарь: Подожди немного...

Смерть: Я постоянно слышу эти слова, но еще никто не получал у меня помилования.

Рыцарь: Ты ведь, кажется, играешь в шахматы, не правда ли?

Смерть: (с некоторым проблеском интереса в глазах): Откуда тебе это известно?

Рыцарь: Я видел тебя за шахматной доской на многих картинах, и о твоем искусстве в шахматах рассказывается в старинных балладах.

Смерть: Да, я, действительно, играю в шахматы, и очень недурно.

Рыцарь: Ну, уж, наверное, не сильнее меня.

Рыцарь вынимает из своего черного мешка походные шахматы, ставит доску на землю и расставляет фигуры.

Рыцарь: Вот мои условия: ты заберешь меня не раньше, чем выиграешь партию, а если победа окажется на моей стороне, то и вообще отпустишь с миром. Согласна?

Рыцарь вытягивает вперед руки, сжатые в кулаки. Смерть с внезапной усмешкой кивает на кулак, в котором зажата черная пешка.

Рыцарь: Тебе достались черные!

Смерть: Разве ты не считаешь, что это в порядке вещей?

Рыцарь и Смерть склоняются над доской. После некоторого колебания Антоний Блок продвигает свою королевскую пешку на два поля вперед. В ответ Смерть делает то же самое..."

Итак, 1.е4 е5... Дальнейшее течение борьбы скрыто от зрителя, поскольку игра происходит в сумерках. Партия дважды прерывается. После первого "откладывания" рыцарь, видимо, стоит неплохо, но имеет неосторожность поделиться своими дальнейшими планами со священником во время исповеди ("Я намерен нанести ей комбинированный удар конем и слоном, которого она не ожидает, в результате чего один из ее флангов окажется совершенно разрушенным"), не подозревая о том, что под личиной пастора скрывается его зловещая противница. В ответ Смерть на мгновение показывает свое лицо и с усмешкой замечает, что примет это сообщение к сведению, а затем исчезает.

После этого Смерть захватывает инициативу и рыцарь вынужден перейти к обороне. В один из моментов Смерть довольно бестактно поторапливает противника с ходом (действие происходит задолго до изобретения шахматных часов), цинично заявляя, что у нее "много других дел". В конце концов рыцарь получает мат, однако победа Смерти оказывается пирровой, поскольку Антонию Блоку удается, максимально затянув сопротивление (чтобы выиграть время, он в заключительной стадии партии даже как бы нечаянно опрокидывает доску и фигуры), вырвать из ее когтей полюбившуюся ему семью странствующих комедиантов

Таким образом, в полном соответствии с кодексом рыцарской чести он жертвует собой во имя спасения слабых и беззащитных.