Глава четвертая. Каисса и святые отцы

Немецкий теолог XVIII столетия К. Баррак в своей книге "Сети дьявола", вышедшей в 1725 году, писал: "Каждый раз, когда дьяволу удается усадить священника или монаха за шахматную доску, он радостно хохочет".

Если дело действительно обстоит таким образом, то "отец тьмы" должен был на протяжении многих столетий постоянно сотрясаться в пароксизмах смеха. И это несмотря на то, что во все времена церковные власти и авторитеты, независимо от религии и вероисповедания, в большинстве своем порицали древнюю игру.

● Еще в VII-VIII столетии многие арабские теологи отрицательно отзывались о шахматах, ссылаясь на то, что они "отвлекают правоверных от молитвы", а также потому, что они не упоминаются в Коране в числе рекомендуемых способов проведения досуга (в качестве таковых тем перечисляются лишь "упражнения в стрельбе из лука, объездка лошадей и любовные утехи со своей женой"). Правда, некоторые религиозные авторитеты делали исключения для периода войны, поскольку считалось, что игра в шахматы способствует развитию боевой смекалки.

● В одной из арабских хроник, датированной 1652 годом, говорится о некоем "благочестивом старце" по имени Арбауф, который, проходя мимо двух молодых людей, игравших в шахматы, сбросил фигуры с доски со словами: "Война закончилась, а потому эта игра перестала быть богоугодной!".

● В Византии церковники еще на рубеже VI-VII столетий выразили свое отрицательное отношение к шахматам (поставив их в один ряд с игрой в кости и другими "бесовскими игрищами", пришедшими с Востока) в сборнике канонических правил "Номоканоне", составленном патриархом Фотием. Заклятым врагом шахмат проявил себя Иоанн Зонара, сменивший в начале XII века мундир начальника императорской гвардии на монашескую рясу. Он добился наложения запрета на эту игру (под страхом отлучения от церкви) сначала для лиц духовного звания, а затем и для всех прочих смертных. Позднее Собор в Вальсамбле подтвердил запрет.

● В конце XII века византийские "Номоканоны" были переведены на русский язык и легли в основу "Кормчих книг", которые стали руководством к действию для русского духовенства. В результате во всех церковных постановлениях шахматам была уготована анафема. Так, в "Свяительском поучении ново-поставленному священнику" конца XIII столетия, включенном в Новгородскую кормчую книгу, игра в шахматы приравнивалась к чтению запрещенных книг, ворожбе и прочим смертным грехам.

Не жаловали отцы русской церкви шахматы и в более поздний период. Во многих церковных посланиях и поучениях XVI столетия эта игра осуждается наряду с пением, танцами, музыкой. В "Требнике" (вторая половина XVI в.) священнику предписывалось задавать пришедшим на исповедь православным и такой вопрос: "Не играл ли еси шахматы?"

В авангарде борьбы с "шахматной ересью" шли митрополит Даниил (умер в 1547 году) и протопоп Сильвестр (умер около 1566 года). Последний в своем "Домострое" заверял любителей шахмат, что они "прямо все вкупе будут во аде, во аде прокляты".

Стоглавый собор 1551 года, созданный в Москве из крупных церковных сановников и бояр, включил шахматы в число "игрищ еллинского (греческого.- Авт.) бесования" и наложил на них очередной запрет, который, однако, на этот раз распространялся лишь на простолюдинов; царь и его приближенные продолжали охотно коротать время за "бесовской игрой".

В дальнейшем отношение Русской церкви к шахматам становится более терпимым. В "Соборном уложении" 1649 года они уже не подвергаются осуждению.

Одним из первых русских печатных изданий, где упоминались шахматы, был "Лицевой букварь" монаха московского Чудова монастыря Кариона Истомина, издававшийся в 1694 и 1696 годах. В нем каждая буква изображалась в "лицах" (отсюда название) и сопровождалась одним или несколькими рисунками с краткими комментариями к ним. В числе иллюстраций к букве "Ш" была изображена шахматная доска с надписью "шахматы". Впрочем, отдав дань популярности игры, благочестивый автор (в полном соответствии с церковной традицией) предостерегал читателей против чрезмерного увлечения ею и призывал посвящать свое свободное время более богоугодным занятиям.

 В игре Шахматов не велми
 Считайся
 Без того можно имети забаву
 Токмо все твори на божию
 славу. 

Впрочем, в этот период, когда на российском престоле восседал страстный любитель шахмат Петр I, игра начала приобретать сторонников и среди духовенства. Частым шахматным партнером царя был, к примеру, придворный священник Иван Хрисанфович (поп Битка), а новгородский архиепископ Феодосий (в миру Франциск) Яновский (одно время занимавший пост вице-президента Синода) в своем служении Каиссе даже, видимо, несколько переусердствовал. Об одной из устроенных им в Москве ассамблей казанский митрополит Сильвестр Холмский с возмущением писал:

"Он же, Францышка, будучи в Москве, оставя церковные службы и монашеское преданное правило, уставил у себя самлеи с музыкою и тешится в карты, шахматы и в том ненасытно забавлялся, якобы вместо всенощного пения себе вменял и других к тому понуждал... Да он же, Францышка, на московском подворье велел послужнику своему Тарасу с колокольни старинные колокола продать, чтобы не мешали ему во всю ночь в шахматы играть, потом довольно спать".

● И на Западе при отсутствии полного единства взглядов на этот вопрос "отцы церкви" все же чаще смотрели на шахматы без особого доброжелательства.

В архивах одного из монастырей Испании обнаружен документ, датированный 1056 годом. Это письмо папы римского Виктора II супруге графа Барселонского Леоноре.

Папа выговаривает этой сиятельной особе за то, что она приказала отлить шахматные фигуры из золота, тогда как "столь драгоценный металл надлежит использовать для более богоугодных целей - например, для изготовления крестов или отлития церковных колоколов".

● В уставе средневекового религиозного рыцарского ордена тамплиеров шахматы были названы "восьмым смертным грехом".

● В 50-х годах XI столетия^* кардинал Петрус Дамиани в донесении тогдашнему папе римскому сообщал, что, застав епископа Флоренции Джерардо за партией в шахматы, "покрылся краской стыда при лицезрении столь возмутительной фривольности", после чего наложил на "провинившегося" ряд строгих взысканий.

^* (По другим данным, в 1061 году.)

Далее суровый кардинал писал, что "пагубная страсть" епископа Флоренции побуждает его, Дамиани, испытывать глубокую тревогу за будущее этого священнослужителя.

"Прогноз этот прозвучал довольно двусмысленно, поскольку епископ Флоренции оказался... следующим папой римским (Николай III)

● В 1125 году французский епископ Бюи пригрозил отлучением от церкви священнослужителям города Манса, так как, невзирая на его строгий запрет играть в шахматы, святые отцы тайно устраивали ночные шахматные баталии на... городском кладбище.

● В 1240 году Синод английского графства Вустер, а в 1255 году провинциальный церковный совет во французском городе Вазьере вынесли одинаковые постановления, согласно которым лица, уличенные в игре в шахматы, должны подвергаться публичному церковному покаянию. В 1291 году епископ Кентерберийский Джон Пеккэм направил настоятелю Коксфордского собора (английское графство Норфолк) гневное послание, в котором писал: "Дошло до меня, что каноники вашей церкви и даже сам настоятель были обучены неким злонамеренным грешником по имени Роберт де Ханстанестон игре в шахматы. Отвратительный сей порок подлежит беспощадному искоренению любыми средствами, вплоть до заключения предающихся ему в темницу на хлеб и воду и содержания их там под запором в течение трех дней и трех ночей".

● В 1452 году иезуит Капистранус, прибывший в немецкий город Нюрнберг в качестве папского нунция (посланника), высказался в своих проповедях по поводу чрезвычайно распространенной там шахматной игры примерно в том же духе, в каком грибоедовский Фамусов высказывался по поводу книг. Решив, по всей вероятности, что "коли на свете зло пресечь - собрать все шахматы да сжечь!", он после одной из таких проповедей приказал развести на церковном дворе огромный костер и сжечь на нем 3640 комплектов шахмат, конфискованных у жителей города. Однако "эта "чрезвычайная мера" явно не достигла цели: именно в Нюрнберге был проведен один из первых международных турниров.

● В XVII столетии один из ведущих идеологов французского католицизма Жюль Менаж вел непримиримую борьбу против шахмат и шахматистов, выдвигая подчас в их адрес весьма курьезные обвинения. Он, например, высказал подозрение, что во Франции шахматный слон получил название "фу" ("шут", "дурак", "шутовской колпак") по той причине, что его верхняя конфигурация напоминает по форме... епископскую митру. В одной из своих проповедей Менаж заклеймил шахматы как "изобретение дьявола". "...Посмотрите на ходы шахматного коня! - восклицал он. - Разве эти злокозненные выкрутасы не являются отражением коварных хитросплетений врага роду человеческому?!"

В ходе дискуссии на тему "церковь и шахматы", развернувшейся в лондонской "Таймс" в 1981 году, некоторые читатели отмечали, что отношение высокопоставленных служителей культа к шахматам не всегда носило столь однозначно отрицательный характер. Они ссылались на то, что среди глав католической церкви были и шахматные меценаты и даже... шахматные композиторы (например, нынешний глава Ватикана Иоанн Павел II), высказывали предположение, что даже святая Тереза^* понимала толк в шахматах, ибо в одной из своих проповедей призывала верующих "усердной молитвой загонять лукавого в матовую сеть", отмечали, что в Англии по инициативе монашеского ордена "Уайт фрайерс" ("Белые братья") ежегодно проводится командный чемпионат "Богоугодных заведений"... по шахматам.

^* (Испанская монахиня Тереза де Селеда (Тереза Авильская), жившая с 1515 по 1582 год и причисленная к лику святых в 1622 году.)

Действительно, полного единодушия в этом отношении среди церковников никогда не было. Достаточно вспомнить, что уже знакомый нам доминиканский монах Джакопо Чессоле, хотя и возглавлял одно время инквизицию в Генуе (1317-1318), к шахматам относился более чем благосклонно и в своем знаменитом трактате даже излагал их правила в качестве своеобразного кодекса упорядоченной общественной жизни. Каждая пешка и фигура не только приравнивалась к определенному сословию, но и получала от автора более конкретное назначение, "прикреплялась" к тому или иному специфическому роду деятельности. Так, если все пешки, вместе взятые, относились к категории "простых людей", то пешки "h2" и "h7" производились в земледельцев, "g2" и "g7" - в кузнецов, "f2" и "f7" - в писцов, "е2" и "е7" - в торговцев, "d2" и "d7" - в лекарей, "с2" и "с7" - в трактирщиков, "b2" и "b7" - в сторожей, а пешки "а2" и "а7" - почему-то относились к разряду "бродяг" и "горьких пьяниц".

Трактат Чессоле в течение нескольких столетий ходил по всей Европе, подвергаясь подчас весьма вольным переложениям и переделкам - нередко без указания первоисточника. Одной из первых книг, вышедших в Англии типографским способом, был пересказ французского варианта этого трактата, сделанный самим первопечатником Уильямом Кэкстоном в 1474 году. Заканчивался он так:

 Дай, Иисус Христос, владыка, 
 Нам
 Всегда с успехом в шахматы 
 играть,
 А после в блаженстве вечном 
 пребывать! 
 Аминь! 

● Одно из переложений трактата Чессоле принадлежало его немецкому собрату по ордену Иоханесу Ингольду, выпустившему в 1450 году книгу под названием "Золотая игра". Автор рассуждал о семи азартных играх, которые сравнивал с семью смертными грехами и рассматривал как "порождения лености - этой матери всех пороков, а особенно лености ума". Им-то и противопоставлял Ингольд шахматы - "золотую игру", которая, как он писал, "пробуждает в человеке умственные силы, а не усыпляет их".

● К шахматным аллегориям постоянно прибегал в своих трудах знаменитый средневековый богослов монах-францисканец Джон Валлийский, обосновавшийся в Париже в 60-х годах XIII столетия. В трактате "Облагораживающие беседы" он сравнивал мир с шахматной доской, "на белых и черных полях которой люди располагаются, подобно фигурам и пешкам...".

"На доске жизни, - вещает он, - дьявол безжалостно играет судьбами людей, и если тот, кому лукавый объявит шах, не поспешит укрыться от дьявольских козней, он получает мат и обрекает свою душу на вечные муки".

Из дальнейших рассуждений "святого брата" выясняется, однако, что он придерживается далеко не ортодоксальных взглядов по социальным вопросам. По его мнению, "королю, королеве и угодничающим перед ними фигурами-прихлебателями уготовано место в аду", тогда как "трудяги-пешки", выносящие на своих плечах все тяготы земного существования, заслуживают райского блаженства".

Прямо не профессор теологии в Сорбонне (это ученое звание было присвоено Джону Валлийскому в 1262 году), а двойник брата Тука - беглого монаха из числа ближайших сподвижников знаменитого Робин Гуда!

"Шахматных слонов, - изрекает он, - в Англии называют епископами, и это имеет свой смысл, ибо лихоимцы-прелаты постоянно отираются возле короля и королевы, чтобы, заручившись их поддержкой, действовать в ущерб простому народу, и, подобно тому, как слоны на шахматной доске ходят по диагонали, епископы избирают в жизни кривые пути".

Интересный эпизод, относящийся к теме "Церковь и шахматы", приводится в книге известного итальянского шахматиста Алессандро Сальвио (ок. 1570 - ок. 1640), посвященной его еще более знаменитому соотечественнику Леонардо де Кутри, который жил несколькими десятилетиями раньше.

"Каноническим законом подтверждено, - писал Сальвио, - что папским писцам в Ватикане разрешается играть в шахматы и что если в ходе игры возникает ссора и один из играющих убьет другого, то этот поступок должен рассматриваться как непредумышленное убийство при смягчающих обстоятельствах. Ибо, хотя шахматы и являются мудрейшей из всех существующих игр, ни в одной другой игре проигрыш не сопряжен со столь мучительными переживаниями, а потому, если проигравший и теряет над собой контроль, к нему следует отнестись со всяческим снисхождением".

Священниками были многие крупнейшие шахматисты своего времени и до Сальвио и после него, - от уже упоминавшегося Рун де Сегура Лопеса до современного американского гроссмейстера Уильяма Ломбарди. Правда, Ломбарди сменил профессию священника на работу страхового агента. "В наше время, - заявил он, - люди гораздо больше заботятся в своем бренном теле, чем о спасении своей души. А поскольку я, к сожалению, не составляю исключения из этого общего правила, меня и протянуло туда, где больше платят".

К той же категории принадлежит один из сильнейших британских шахматистов 50- 70-х годов XIX столетия пастор Джон Оуэн^{*/sup> и современник Сальвио, Пьетро Каррера (1573-1647). Последний в своей книге "Игра в шахматы" (1617), в частности, приводил такой довод в пользу описываемого им занятия: "У того, кто проводит досуг за 64-клеточной доской, - поучал падре Каррера,- больше возможностей сохранить добродетель, ибо у него остается меньше времени для посещения женщин легкого поведения".}

^{*/sup> (Гарри Голомбек называет его в своей "Истории шахмат", "вероятно, сильнейшим из всех преподобных, удостоившихся чести играть (и проиграть) матчи с такими корифеями, как Морфи и Цукерторт".)}

Сам Каррера, однако, отнюдь не был образцом добродетели. По свидетельству историков, он не гнушался использовать тайну исповеди для получения порочащих сведений о ненавистном ему Сальвио (взаимоотношения двух маэстро были далеки от постулатов христианской морали и норм элементарной этики), которые затем разглашал в своих проповедях.

● Английские священники в XIX столетии нередко создавали и возглавляли шахматные клубы, а порой выступали и в качестве авторов книг на шахматные темы. Некий пастор Уильям Темпл, например, долгое время руководил шахматным клубом в лондонском районе Литингтон (его фамилия, кстати, в переводе означает "храм"). Мистер Темпл был суровым ревнителем веры и допускал в свой "храм" шахмат лишь набожных посетителей. Для атеистов же делал исключение лишь в тех случаях, когда они соглашались платить повышенные членские взносы.

● Собрат Темпла по профессии преподобный Джорд Олкол Макдоннел (1830-1899) принадлежал к числу сильнейших шахматистов Великобритании в 60-70-е годы прошлого столетия. Он был чрезвычайно популярен среди современников, благодаря литературному таланту и незаурядным способностям пародиста-имитатора. Макдоннел вел (под псевдонимом "Марс") шахматную рубрику в популярном еженедельнике "Иллюстрэйтед спортинг энд драматик ньюс" и написал две книги: "Шахматная жизнь и портреты" (1883) и "Рыцари и короли шахмат" (1894). Это были сборники анекдотов и забавных историй о ведущих шахматистах той эпохи. В предисловии ко второй книге автор сообщал, что пользуется исключительно "проверенным" материалом и далее пояснял: "Когда я замечал, что моих прихожан во время проповеди начинает клонить ко сну, я принимался рассказывать им какую-либо из этих историй, и они тотчас же просыпались".

К тому времени Макдоннел испытал немало превратностей судьбы. В 1872 году он обещал одному своему разведенному приятелю вторично обвенчать его (что противоречило тогдашним церковным установлениям), если уступит ему победу хоть в одной партии из десяти, давая ладью вперед. Проиграв пари, Макдоннел выполнил обещание, за что и был лишен прихода (новый он получил лишь 4 года спустя). Позднее Макдоннел писал по этому поводу, что "пострадал за веру" и пояснял: "Я имею в виду преувеличенную веру в свои шахматные способности".

● "Крестовым походом преподобных" шутливо называют британские историки чемпионат шахматной ассоциации графств Англии 1872 года, проходивший в городе Малверне. Три первых места в этом турнире заняли священники Ч. Бэнкен, Е. Торольд и Р. Уайт.

● Испанский монах - миссионер Фернандо Сааведра (1847-1922) прославился не столько своими достижениями по части обращения заблудших душ в католическую веру, сколько созданием одного из самых знаменитых шахматных этюдов.

В апреле 1895 года тогдашний чемпион Шотландии Дж. Барбьер опубликовал в еженедельнике "Глазго уикли ситизен" следующую позицию:

По мнению Барбьера, после 1. с7 черные добиваются ничьей: 1... Лd6+ 2. Крb5 Лd5+ 3. Крb4 Лd4+ 4. КрbЗ Лd3+ 5. Крс2 Лd4 6. с8Ф Лс4+. Однако Сааведра нашел выигрыш за белых - 6. с8Л!! (если теперь 6... Ла4, то 7. КрbЗ).

● Один из участников дискуссии в "Таймс", о которой мы уже упоминали, президент шахматного клуба в провинциальном городе Хендоне Э. Хеппер отметил, что некоторые служители культа проявляют дифференцированный подход к вопросу об игре в шахматы. В качестве примера он привел случай из собственной практики. Однажды Хеппер, исповедующий иудейскую религию, обратился к своему раввину с просьбой разъяснить, не совершил ли он грех, участвуя в турнире, где одним из туровых дней была суббота. Прежде чем дать ответ, раввин затребовал запись сыгранных Хеппером партий. Вскоре шахматист получил от священнослужителя письмо, текст которого гласил: "Играть в шахматы так, как играли в этом турнире вы, - смертный грех не только в субботу, но и в любой другой день недели".

Любопытный факт привел и другой участник дискуссии, указавший на то, что благосклонное отношение некоторых церковных сановников к шахматам далеко не всегда облегчает положение шахматистов, находящихся у них в подчинении. Он процитировал письмо "преподобного" Сиднея Смита, каноника собора святого Павла, адресованное архидиакону Синглтону и датированное 1837 годом. В нем этот священнослужитель сообщает, что архиепископ Кентерберийский "милостиво" усадил его играть с собой в шахматы, однако после проигрыша партии "в ярости ударил шахматной доской по голове, да еще и должности лишил...".

Еще более коварно действовал в подобных ситуациях некий церковник из Севильи, о котором упоминает испанский философ и писатель XVI столетия Хуан Хуарте в своем трактате "Рассмотрение игр с научной точки зрения" (1578). По свидетельству Хуарте, этот церковник, проиграв партию в шахматы одному из соседей, тотчас же настрочил донос в инквизицию, в котором обвинил своего победителя в связях с нечистой силой. "Как же иначе смог бы невежда-простолюдин победить человека с моим умом и моей ученостью?" - писал уязвленный священнослужитель.

● О своих конфликтах с церковниками, возникавших на почве шахмат, рассказывают некоторые современные гроссмейстеры.

Англичанин Джонатан Спилмэн в одном из интервью вспомнил о том, как в детстве шокировал приходского священника, пытавшегося наставить ребенка на путь истинный периодическими упоминаниями о том, что он не попадет в рай, если будет слишком много времени уделять шахматам. "Если в раю косо смотрят на шахматы, святой отец, - возразил ему Джонатан, - меня туда не заманишь даже сливовым пудингом!"

Противоречие несколько иного рода возникло между юным норвежским гроссмейстером Сименом Агдестейном и представителем религиозной секты "свидетелей Иеговы".

- После того, как ты обретешь наше покровительство, сын мой, - посулил "ловец душ", - твоя душа станет столь же совершенной, как у американца Бобби Фишера.

- Как раз его-то пример меня больше всего настораживает, - возразил гроссмейстер. Дело в том, что, когда ваши собратья из секты "Всемирная церковь господня" взяли Роберта Фишера под свою опеку, он вообще перестал играть в шахматы!

Еще один пример использования шахмат в борьбе светских и духовных властей.

В 1876 году на Всемирной выставке в Филадельфии внимание посетителей павильона Германии привлекли выставленные в качестве экспоната необычные шахматы. Белый король изображал кайзера Вильгельма I, а белый ферзь - его жену. Белые слоны имели облик "железного канцлера" Отто фон Бисмарка и его "правой руки" - министра правительственного кабинета Фалька. На белых конях гордо восседали прусские уланы, а белые пешки были представлены в виде усатых гренадеров. Партию черных возглавлял папа римский, стоявший рядом с ферзем - жирной и уродливой настоятельницей католического монастыря, державшей в руках свечу. В роли черных слонов подвизались два кардинала, хитрые и коварные физиономии которых были отмечены печатью всех явных и тайных пороков. Вместо коней в стане черных плелись два осла с восседавшими на них монахами-капуцинами, а черные пешки были изображены в виде монахов-послушников с притворно-смиренными лицами и пронырливыми глазками.

Комплект шахмат, о котором идет речь, был изготовлен по личному заказу Бисмарка шведскими мастерами и символизировал так называемый культуркампф - политику ограничения влияния римско-католической церкви в Германии, которую вел "железный канцлер".